Исхитрись-ка мне добыть
То-Чаво-Не-Может-Быть!
Запиши себе названье,
Чтобы в спешке не забыть!
Не случайно эпиграфом к этой выставке мы выбрали шутливые строки Л. Филатова. Лубочные картинки изобилуют непонятными названиями и несуразицами. Искрометный юмор – отличительная черта русских лубочных картинок, поэтому их и называли потешными. Наследие сатирических изображений во всем их жанровом многообразии богато представлено в фондах МРЛИНИ. Экспозиция выставки знакомит зрителя с остроумными, карикатурными лубками и небылицами.
«Юмор рождается в несоответствии» – эту формулу вывели театральные деятели, и лубок прекрасно иллюстрирует эту закономерность. Не случайно на Руси были столь популярны «простовики» с небылицами, можно даже выделить их в отдельный жанр. Как правило это картинки комического содержания, в основе сюжета которых лежит изображение нарочито искажённой действительности. Яркие и броские потешные листы и по сей день вызывают искреннюю человеческую улыбку и желание запомнить прочитанную шутку. Стоит отметить, что юмор лубочных картинок неразрывно связан с культурным и историческим контекстом соответствующей эпохи, во многих из них зашифрован тайный смысл. Для современного зрителя эти значения не очевидны, поэтому мы сопроводили изображения подробными текстовыми комментариями.
Троя насъ съ тобою шальныхъ блажныхъ дураков
Копия лубка ХVIII в. Труфанов П. А.
В самом названии этого лубка таится шутка, заставляя задуматься, кто же третий? Может, смотрящий, а может, происходит специальное искажение текста с целью получения каламбура – «два дурака втроём». При помощи простейших средств авторы лубка создают атмосферу шутовства, насмешки, самоиронии. Название играет роль реплики, воздействует на зрителя, вовлекает его в непосредственное общение с изображением.
Дурак Гонос
Копия лубка ХVIII в. Труфанов П. А.
Гравюра на дереве с изображением дурака Гоноса скопирована с немецкого образца, опубликованного доктором В. Фрайонгером в его исследовании немецкой народной картинки. Русские мастера дополнили скопированное изображение озорными надписями и наделили персонажей метафорическим смыслом. На плече Гонос несёт клетку с вороной, как символ глупости и шутовской атрибут. «У меня, дурака, имя Гоноса, тяжко и велико бремя носа, брада власами аки лес густая, а голова с мозгом, что дупло, пустая. В кафтан аз облекся полосатый, а пуговицы на нем узловаты. Штаны с чириками купно смазные, но и пуговицы на них вырезные. В путь аз ноги свои приуготовляю и бич долгий коню своему являю, дабы конь мой бежал, не спотыкался и шпорами в ребра не ударялся. А за плечами сию ворону ношу, пения сладкого от оныя прошу, зане глас её зело пресладкий, но токмо пребывает краткий».
Рисунок – копия лубка «Смирение осуждения и гордости»
Афанасьев Д.Н.
Подобный метафооический сюжет встречается в немецких и русских народных картинках. Перед зрителем предстает образ гордеца, который подобен важной птице, но вместе с тем лубок рассказывает нам о покаянии и умении признавать свои ошибки. «Аще кто себя ставит журавлем и гордится, такмо всякому может насмеяться, тот может недостаток свой всякому сказать и аще кто ся бысть. То и перья свои щипли».
Свадьба медведя Мишки косолапого
Вторая половина XIX века. Бумага, литография.
Незамысловатый сюжет этого лубка иносказательно повествует о свадебном торжестве, текст песни точно и озорно подмечает поведение гостей на подобных мероприятиях. А чтоб никого не обидеть, изобразили их в зверином обличии, словом, «всё как у людей».
Раз косолапый мишка раскутился,
На Машке косорылой женился.
Пир большой сотворил,
Всех медведей пригласил,
Были у него и музыканты
И франтихи и франты,
И попивалы, и объедалы,
И волокиты, и обдувалы.
Музыканты играют,
Невесть что задувают,
Гости пируют,
Иные танцуют,
Другие в любви изъясняются,
Угодить мишкам стараются,
Третьи водку попивают,
Грусть-тоску забывают.
А хозяин на гостей любуется,
С молодой женкой целуется,
За лапки её берет
И сладки речи ведет.
Гости так пировали, что
Четыре дня головы поправляли,
За пир мишку благодарили
И лет пять про него говорили.
Трудолюбивый медведь
Литография. Конец XIX века.
Метафорический смысл этого лубка очевиден и схож с сюжетом одноименной басни, но стоит отметить, что текст на лубочном листе иной и отличается от строк И. А. Крылова.
Увидя, что мужик трудится над дугами
И с прибылью большой сбывает он их с рук,
А дуги надо гнуть с терпеньем и не вдруг,
Медведь задумал жить такими же трудами.
Вдруг по лесу пошел и треск и стук,
Что слышно за версту медведя все проказы.
Орешнику, березнику и вязу
Мой миша погубил несметное число,
А мише не дается такое ремесло.
Идет наш миша к мужику просить совета
И говорит ему, что за причина эта?
Деревьев много я ломать могу,
А не согнул, как ты, ни одного в дугу.
Скажи, мой кум любезный и сосед,
В чем главное твое уменье? –
«А в том, – сказал мужик в ответ. –
Бывает много и трудов, да нету разуменья».
Лебедь, рак и щука
Металлография, бумага. 1855 г.
Одна из самых знаменитых басен Крылова неоднократно издавалась с иллюстрациями, выполненными в разных техниках. Уже при жизни автора басня стала весьма популярна, по сей день постоянно переиздаётся, переведена на другие языки. Фраза «воз и ныне там» стала крылатой и используется как символ разобщённости. На этом лубочном листе привычный текст сопровождается карикатурным изображением политической ситуации конца XIX века.
На петухе. На курице.
Бумага, офорт, акварель. 2004 г. Любавина Н. И.
Знаменитые лубки, изображающие всадников на петухе, впервые появились на лубочных картинках XVIII века. Исполняли их на Ахметьевской фабрике в Москве. Это были оттиски с немецких досок, на которых надписи заменены русским текстом, с весьма остроумным и едким содержанием. «Рейтаром на петухе меня называют. И все прелюбодивцы так признавают. Для стыда и сраму на петухах рейтаром, последую и я на курице не даром». Возможно, авторы текста хотели высмеять элитную рейтарскую конницу, которая появились еще во времена царствования Алексея Михайловича. Известно, что русские рейтары были очень дорогими для казны, скорее всего, этот факт и стал поводом для насмешки.
Курочка-хохлушечка.
Бумага, линогравюра. 1984-91 гг. Пензин В.П.
В лубочном листе с небылицей про курочку ярко выражена игра масштабами в изображении персонажей. Шутливая надпись в левом верхнем углу объясняет нам, почему курица крупнее человека: «Я курочка-хохлушечка: сперва была глупушечка. А ныне по двору хожу: цыплят вывожу. Хозяину прибыль приношу». Этим приемом художник выразил значимость персонажей. Искажение в размере фигур использовали повсеместно, подобные изображения можно встретить даже в искусстве Древнего Египта.
Рисунок – копия лубка «Небылица в лицах» («Мыши кота погребают»)
Афанасьев Д.Н.
Завершает нашу экспозицию знаменитая небылица о том, как мыши кота хоронили. «Небылица в лицах найдена в старых светлицах, оберчена в оных теплицах, как мыши кота погребают, недруга своего провожают, последнюю честь ему воздают. Умер он на второй четверг в шестопятое число, снегом замело». Этот сюжет был столь популярен, что его переиздали десять раз на протяжении одного столетия, множество потайных смыслов заложено в этом изображении. Вы можете более подробно узнать об этом лубке, посмотрев виртуальную выставку «Как и зачем мыши хоронили кота».